Звякнет узда, заартачится конь.

Вспыхнет зарница степного пожара.

Лязгнет кольцо. Покачнётся огонь.

Всхлипнет младенец, да вздрогнет гитара.

 

Ах, догоняй, догоняй, догоняй...

Чья-то повозка в ночи запропала.

Что же ты, Анна, глядишь на меня?

Значит - не я. Что так смотришь устало?

 

Что же ты, Анна, -  цыганская кровь! -

плачешь с раскрытыми настежь глазами?

Стол собери, да вина приготовь:

будем смеяться и плакать над нами.

 

Боже мой, смейся! Я смех пригублю,

горестный смех твой - единственный яд мой.

Плачь, боже мой! Я другую люблю -

вечно, до смерти, всю смерть, безвозвратно.

 

Боже мой, плачь: это я отворял

в ночь ворота и гремел на пороге.

Что-то искал, что давно потерял,

и не в конце, а в начале дороги.

 

Ну, догони, догони мой фургон.

Что же ты, Анна, так смотришь, ей-богу?

Вознегодуй на постылый закон

и разверни за оглобли дорогу. 

 

Боже мой, смейся! - Легла колея

под колесо так привычно и странно...

Пыль в полстепи - это, видимо, я.

Женщина плачет - то, видимо, Анна.