Юрий Теплов, полковник в отставке, до увольнения в запас собственный корреспондент газеты «Красная звезда», писатель:

 Наследник Куприна

 

 Работая над рецензией и собирая материал, я случайно наткнулся в «Журнальном зале» на одну давнюю публикацию журнала «День и ночь», которая так поразила меня, что я решил написать о ней. Речь идёт о подборке рассказов Николая Антонова «Они нас ждут» (№9-10, 2006 г.). Произведения посвящены теме армии, а я отдал ей не один год, работая собственным корреспондентом газеты «Красная звезда» и являясь автором книг военной и художественной прозы. 

Тема сложная, неблагодарная. Об армии, если пишут, то про неуставные взаимоотношения, как это в своё время  сделал Юрий Поляков в принесшей ему литературную известность повести «Сто дней до приказа». Нечто подобное ожидаешь всякий раз, приступая к чтению произведения из армейской жизни.

Однако здесь иной творческий метод, принципиально другой подход: рассказы Н. Антонова не столько об армии, сколько о любви. Военный гарнизон, плац или казарма выступают всего лишь как антураж, в котором совершается действие. Приём, великолепно использованный ещё Куприным в повести «Поединок», которая принесла автору первую и заслуженную славу.

Тут случай аналогичный.

Но сегодня у нас по большому счёту нет критики, как нет, собственно, и литературы (одно без другого не существует), тем важнее обратить внимание на новое весомое имя на литературном горизонте, что я и делаю этим моим отзывом.

Героями всех трёх рассказов помимо военнослужащих срочной службы являются их возлюбленные, оставшиеся на гражданке. Это им, жёнам и невестам, в первую очередь посвящён  в дембельском альбоме раздел «Они нас ждут», давший название рассматриваемому триптиху прозы.

По иронии судьбы (или это уже область статистики?) ни одна из героинь не дожидается своего парня из армии. По-разному ребята переживают удар в спину, но автор одинаково благосклонен и к дамам, в силу их слабости, и к их незадачливым кавалерам, призванным быть сильными. Он рассказывает ту или иную историю любви как подобает писателю - отстранённо и при этом с погружением в суть вещей, дотошным и кропотливым. В итоге все три человеческие драмы (по числу рассказов) достигают вершины трагедии - высшей планки художественности - и неожиданным образом разрешаются в ничью пользу, если не считать собственно любви. Любовь торжествует победу, не признавая никаких других победителей или побеждённых.

Особенно это показательно в рассказе «Руслан и Людмила». Главный герой так уязвлён изменой (или даже предательством), что возненавидел не только свою бывшую невесту, но и весь женский род. И это при том, что их поженили ещё одноклассники в школе, дразня словами названия поэмы Пушкина: «Руслан и Людмила! Руслан и Людмила!..» Родители, надо полагать, тоже не сомневались, что их сынок, как повзрослеет, женится именно на ней, на своей однокласснице, у которой сейчас «тоненькие две косички с  бантиками и огромные, чуть с косинкой глаза - то серые, то голубые, то серо-зелёные - какие когда». Ан нет! И она не прошла испытания разлукой: спасая своё горящее женское нутро,  спешно выскочила за того, кто был под рукой, - за Славку Паринова по прозванию Котёл-голова.

Я не случайно пересказываю сюжет подробно. Он того стоит! И ещё для того - чтобы вы поняли всю прелесть развязки. В лазарете, спустя месяцы и месяцы схимнической жизни наш герой вдруг видит забытое явление - женщин. И с ним происходит переворот: он вновь влюбляется - в них, в женский род, во всю женскую половину человечества. Вот как автор описывает этот переломный момент: «Да что же  это такое?! - перехватило дыхание, и прыгает, выскакивает  из груди сердце, и горячо ударило по рукам и ногам, и прокатилось по спине, и кинулось в лицо, обожгло щёки. Господи, господи!.

Чем не Куприн и его «Поединок» либо «Дознание» или «Ночлег»?! Та же глубина, эмоциональный накал, красота, художественность!

И с парня словно спадает проклятие:  «Руслан и Людмила! Руслан  и Людмила!..» - доносится откуда-то издалека, но глухо-глухо, точно из-под земли, - и ты делаешь шаг  и ещё один и ещё».

Спасён! Отпустило. От чего заболел, тем же и излечился. И даже дразнилка «Руслан и Людмила» в финале звучит совсем по-другому - как радость, как гимн женщине и любви.

Произведение глубоко психологично, драматично. Чтобы так писать, нужно чувствовать чужую душу, иметь щедрое сердце. И любить своих героев, жалеть их, быть с ними заодно. По этой причине Николай Антонов даже иронизирует над своими персонажами по-доброму, как товарищ, как старый знакомый. В триптихе особенно нагляден в этом плане рассказ «Сержант Теплов». Здесь много весёлых, забавных моментов. Так, рогоносцем здесь оказывается солдатик с внешностью и репутацией Дон Гуана - и его развенчание происходит при участии пушкинского же персонажа Лопорелло:  «Ба! Провела, похоже, дона Анна, не дождалась беднягу дон Гуана. Дон Жуана? Что-то я напутал, кажись».

Пострадал не сам главный  герой, от лица которого ведётся повествование, а его сослуживец. Этот несчастный, так сказать, сам виноват в своей беде или горе: не на той остановил свой выбор и получил справедливую расплату. Другое дело - ближайший друг рассказчика: «У них с Иркой всё всерьёз и это уже было». Вот чем отличается второй случай от первого: «у них всё всерьёз»! А когда всерьёз, то смеяться нельзя. Автор гуманист, кем и должен выступать по большому счёту писатель в своих произведениях. Таков великий завет не раз упомянутого в нашем тексте Пушкина. Таким предстаёт в своей великой и блистательной прозе Куприн.

Третья измена внутри одного рассказа ударяет в любимца всего взвода, его непосредственного начальника - сержанта Теплова, чьим именем назван рассказ. И всё снова меняется, совершенно неожиданным, но абсолютно логичным образом.

«А она, наверно, красивая. Иначе не зашёлся бы ты так в этом своём бессилии».

Новобранец, «дух» на армейском сленге сочувствует старослужащему, «деду». Вот вам и неуставные взаимоотношения! И здесь нет никакой натяжки. Сержанта Теплова есть за что любить его подчинённым, солдатам-первогодкам, его воспитанникам в учебке:  «Видишь, какие мы стали за четыре с небольшим месяца: не растягиваемся в колонне, держим дистанцию. Это ты научил нас бегу в строю. Спасибо, сержант».

И ещё: «Знаешь, какой ты, Теплов? Ты лучше нас всех. Ты сильнее нас всех. Как легко ты бежишь, и шинель нараспашку, и ни разу не отвернулся от ветра. Мы тоже станем такими же. Жаль, что ты не увидишь этого».

Подчинённые берут с командира пример! Значит, это стоящий сержант, спортсмен-разрядник, что прочитывается по его лёгкому бегу в шинели нараспашку  вопреки холоду и метели.

Казалось бы, между ними должна быть непреодолимая дистанция: он «дед», они «молодые» в негласной внутриармейской  иерархии, о которой давно и всем «демократическая»  пресса прожужжала все уши. Ничуть не бывало! В армии есть и иное: благородство и справедливость, отеческое отношение к новобранцам, забота о них и даже защита. Вот более чем красноречивый эпизод, доказательство:

«Он стоит, штабной писарь, на выходе с плаца, и насмешливая улыбка не сходит с его заждавшегося лица. Тоже «дед». Смерил нас сытым взглядом - и:

- Где ты набрал таких, а, Теплов? Увальни все, и только».

Легко обидеть «молодых». Поэтому и процветает в армии «дедовщина». Но если рядом благородный старослужащий, то обидчик тут же получает отпор: «Сам ты гусь лапчатый!»

Не могут быть увальнями воспитанники гвардии сержанта Теплова! Ещё и поэтому он вступился за их честь, а не только потому, что они его земляки, родственные души: «Мы смеёмся беззлобно и взглядываем на Теплова с благодарностью: не дал своих в обиду. Писарь конфузится, улыбаясь. Улыбается и Теплов: один - ноль в его пользу и всё ближе общий их дембель».

Сержанту Теплову лень командовать - в мыслях он уже на гражданке. Но марку держит, служит за совесть, а не за страх. Побольше бы таких мужественных парней, настоящих мужчин в нашу армию! «Дедовщина» была бы разом  упразднена, просто-напросто прекратила своё  существование.  Это настоящий герой! Не Чичиков. Не Башмачкин. Это Тарас Бульба. Если апеллировать для сравнения к Гоголю. Это поручик Ромашов  из «Поединка». Если сравнивать с Куприным, чьим наследником по праву может считаться Н. Антонов, о чём свидетельствует его превосходный армейский триптих.

Выше мы говорили так сказать о моральных аспектах рассказа. Отметим теперь его художественные достоинства. Приятно удивляет необычностью повествования и поэтичностью слога уже самое начало: «Ну и погодка. Бр! Не Сибирь - Северный полюс. Даже пингвин (в самом деле пингвин, только из листового железа и с вырезом на животе для окурков и мусора) и тот, кажется, мёрзнет: так бы и припустил бегом через плац к стадиону, чтобы согреться». Смотрите, как здорово передано ощущение холода! Тут и междометие «Бр!», и присутствие жителя Антарктиды - пингвина: «и тот, кажется, мёрзнет».

А как уместно применён образ! Смотрите, какое хорошее и точное сочетание: пингвин и Северный полюс! Если мёрзнет эта милая, не умеющая летать птица, привыкшая к вечному холоду, значит в Сибири по месту действия рассказа сущий мороз, дубак, если выразиться в молодёжном стиле. Чтобы так красочно и сочно писать, нужно быть как минимум наблюдательным человеком и ещё поэтом по своей натуре, что мы и видим в авторе этого замечательного рассказа, заслуживающего не только публикации в хрестоматии современной литературы, но и исследовательских работ в научных и литературоведческих изданиях.

Ещё больше поэзии содержится в рассказе «ЧП гарнизонного масштаба». Название явно апеллирует к известной повести выше упомянутого Юрия Полякова, рассказывающей о происшествии в районной комсомольской горе-ячейке на излёте советского времени. Однако на этом сходство заканчивается. Рассказ превосходен уже в силу замысла: солдат-первогодок сводит счёты с жизнью из-за разочарования в своей возлюбленной, заслуживающей по высшему счёту самой лучшей доли по причине её необычайной красоты и умения любить «горячо и сильно» и быть столь же «сильно и горячо» любимой. Вот как герой (с подачи, естественно, автора) говорит  о героине, давая ей точную, справедливую и честную оценку:

 

- Не красавица ты,

но в тебе что-то есть,

что дороже мечты

и нужнее, чем честь...

 

«Заветнее мечты, нужнее чести - вот чем возобладала ты, что приобрела и чему я не в силах найти названия», - пишет он ей в ответном письме и резюмирует сказанное: «Оно-то, должно быть, и отдалило нас и не позволило приблизиться для поцелуя. И при встрече, и после, когда я попятился от тебя в страхе и упал спиною в сугроб, и ещё тогда, когда обнял тебя «сильно и жадно» и отпустил».

Перед нами «переписка двоих, стоившая одному из них жизни». Читая, мы понимаем, что эти двое идеально подходили друг другу, но недопонимание постепенно отдалило их до такой степени, что даже убило одного из них. Вот вам коллизия! Рассказ Куприна «Ночлег» с точностью до наоборот: там героиня пострадала из-за возлюбленного, здесь он из-за неё.

Страшный по сути рассказ, убийственный, но очень нужный для всех по причине его ненавязчивой назидательности, поучения. Он подвигает нас быть терпимее к нашим близким, прислушиваться к ним, понимать их.

Ещё один стереотип гласит, что в армии нет достойных офицеров, одни карьеристы и т.д. и т.п. Что мы видим в финале рассказа? «Родители Полозова, приехавшие по вызову к месту происшествия, отказались забрать тело сына на родину. Отец, офицер запаса, сказал: «Мы с матерью посылали его служить, а не...» Он не нашёл подходящего слова». Вы представляете, что произошло?! Чувство долга отец поставил выше малодушия сына. Вот он настоящий офицер, гордость русской армии, какой она всегда  была в лице лучших её представителей, включая самого автора «Поединка» подпоручика Куприна!

Рассказ настолько хорош, что хочется цитировать его снова и снова. Позволю себе ещё один такой абзац. Тут вновь абсолютная авторская новизна, самое настоящее поэтическое открытие! Героиня описывает в письме улицу зимой, всего лишь улицу в контексте своего повествования, исповеди, признания любимому человеку: «Помнишь, как падал снег над бульваром: из уличных фонарей в два ряда, зажжённых как в праздник, сыпались, как из душа, с высоты столба неисчислимые снежинки, - и улица была похожа на душевую Господа Бога: подставляй голову, ангелок; причастись под божьим кропилом, прими омовение, грешница». Бог ты мой! Улица похожа на душевую Господа Бога! Где, скажите, у кого из современных прозаиков есть подобные открытия, находки, озарения?!

И ведь это не просто красивый образ, а точное попадание в природу вещей: «Подставляй голову, ангелок; причастись под божьим кропилом, прими омовение, грешница». Героиня, приуменьшая свои достоинства, противопоставляет себя возлюбленному на уровне ада и рая, греха и святости. Таков накал страстей и масштаб личностей у него и неё - главных действующих лиц этого бесспорно хрестоматийного рассказа, достойного, как и весь триптих, всяческой популяризации, включая экранизацию с последующим показом в кино и на телевидении.

Рассказы Николая Антонова созидают. Вселяют надежду,  дают веру, делают нас лучше. Это подлинная проза, биение умеющего любить и страдающего  сердца. 

 

 

 

 

 

2018 г.
← вернуться назад