Украденный табун

Пьеса о цыганском счастье, воле и доле

 

Жанр: драма

 

В произведении использован действительный случай, имевший более печальный исход.

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Бар, вожак;

Чирикли, его сестра;

Патрина, его дочь;

Зурало, кузнец;

Гюли, его жена

Бахт, барышник;

Джура, его сын;

Куч, старик;

Янош, молодой парень не из табора;

Балтазар, помещик;

Хозяин хутора.

 

Действие происходит в степи; на хуторе; в городке на пути к перевалу через горы; на конеферме.

 

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

 

Сумерки. Скоро наступит ночь. В степи остановился на ночлег цыганский табор.

Бар. Ромалэ! Здесь и переночуем. Распрягайте коней. А утром - на ярмарку. До города тут рукой подать. У кого что осталось?

Цыгане:

- У меня несколько корзин.

- У меня кувшины и немного посуды.

- У нас тоже по мелочи кой-чего.

- И у нас.

Зурало. У меня четыре подковы и несколько скоб.

Чирикли (подначивает). Оставь подкову себе. На счастье. Вдруг твоя Гюли наконец-то тебе ребёнка родит. Впервые за 12 лет вашей счастливой жизни.

Бар (шутит). Сестра, не обижай кузнеца. Не подкует твою кобылицу.

Чирикли. Не подкуёт - самого запрягу.

 

Все смеются. Зурало тоже.

 

Джура. У меня осталось одно седло и три недоуздка.

Чирикли. Сам ты недоуздок! Когда тебя твой отец удлинит? Когда станешь настоящим цыганом?

 

Все опять смеются.

 

Джура. Я цыган и есть. У меня отец цыган и мать цыганка.

Чирикли. Только где она теперь? Сбежала от скупости твоего отца-барышника в другой табор.

 

Джура не знает что отвечать.

 

Бахт. Положим, не от скупости.

Чирикли. Ты её даже за рождение сына не отблагодарил.

Бахт. Такой сын не стоит благодарности.

 

Цыгане смеются.

 

Чирикли. Так ведь и ты его мастерил.

Бахт. Не я вынашивал.

 

Цыгане смеются ещё громче.

 

Бахт. Чему смеетесь? (Демонстративно уходит.)

Чирикли (вдогон). Жадина! Скупердяй!

 

Цыгане хохочут.

 

Бар (урезонивает). Будет тебе, сестра!

Чирикли. Нечего! Пусть знает!

Бар. Ну всё, перестань, Чирикли.

Чирикли. Всё, перестала.

Бар. Ромалэ! Завтра на ярмарке постарайтесь избавиться от лишних лошадей. На перевале они только обуза.

Чирикли (намекая на Гюли и Зурало). Некоторые жены тоже. А также мужья.

Бар. Чирикли! Я же тебя просил.

Чирикли. Всё, не буду.

Куч. Так и сделаем, вожак! Продадим лошадей.

Чирикли (Кучу). Свою-то оставь. А то скарб на горбу потащишь.

Куч. Я понимаю. Лошадь у меня одна. Не стану продавать.

 

Табор смеётся.

 

Бар. Ну всё, ромалэ, отдыхайте! К кому не идёт сон, тех приглашаю к моему очагу. Ночь осенняя. Но за песней и танцами нам не будет холодно.

Цыгане:

- Мы придём. Только спутаем коней на ночь. Да уложим детишек спать.

Куч. Ну а я уж вздремну с дозволения вожака. Старость не сладость.

 

Все смеются.

 

Бар. Отдыхай, дедушка Куч.

Куч. А к перевалу тронемся завтра?

Бар. Сразу, как только избавимся от лишних товаров и лошадей.

Куч. Я постараюсь.

Чирикли. Лишнего не продай.

Куч. Постараюсь.

Все снова смеются.

 

 

Костёр вожака. У костра он, Бар, и его 16-летняя дочь Патрина.

Патрина. Как красиво, отец! Сколько звёзд! А луна! А степь!

Бар. Залюбуешься, да. (Помолчав) Какой мы всё же счастливый народ, цыгане! Вся эта красота и раздолье принадлежат нам одним. Только мы чувствуем и понимаем небо и степь. И ещё дорогу.

Патрина. Сущая правда, отец. В городах и сёлах живёт уйма народу. Им всем не до красоты. Их мир ограничен их селом или городом. Там проходит их жизнь от рожденья до смерти. И только мы колесим по свету, меняя сёла и города, горы, равнины, степи.

Бар. Именно так, дочка.

 

Вожак обнимает дочь, целует её как бы в знак поощрения.

 

Патрина. Но одно огорчает меня, отец. У нас нет родины.

Бар.  Родины?

Патрина. Да.

Бар. Когда-то она у нас была, знаю от дедов. Но быть привязанным к одной местности, ты же сама сказала, - в этом мало хорошего.

Патрина. Я имею в виду не место. Я имею в виду территорию.

Бар. Где мы кочуем - там и есть наша родина. Каждый год мы пускаемся в наш кочевой путь и странствуем по свету, пока не приходит пора возвращаться к месту зимовки. Вот и сейчас мы держим путь к перевалу, за которым нас ждёт тёплый край, где мы будем дожидаться весны, чтобы с её приходом начать новый, очередной круг странствования по свету. Всё, что внутри этого круга, - наша родина. Здесь мы родились, здесь мы и умрём, если ты это имела в виду, говоря о родном месте.

Патрина. Я имела в виду другое. Мы везде чужие. Мы ходим по чужой земле, не имея своей.

Бар. Земля ничья. Земля общая. Её сотворил Бог. Она принадлежит всем... Сюда Джура идёт. Прервём разговор.

Патрина. Снова он! Надоел! Ходит по пятам и ходит.

Бар (шутит). Стань ему женой - перестанет.

 

Джура увидел, что Патрина не одна, а с отцом, и остановился в растерянности, решая, подойти или удалиться.

 

Патрина. Ещё чего! Я выйду только за того, кого полюблю.

Бар. Долго не выбирай - останется один Джура.

Патрина. Уж лучше быть одной, чем с ним.

Бар. Ты прямо как твоя тётка Чирикли.

Патрина. Знаю. Полюбила Зурало, а он уже был женат, и не захотела выходить ни за кого другого.

Бар. Совсем взрослая ты у меня стала. Всё понимаешь. (Целует дочь.) Ну иди, отправь спать незадачливого «жениха». А то до утра будет тут топтаться.

Патрина. Нужен он мне! (Подходит к Джуре.) Чего ты опять приплёлся?

Джура. Тебя увидеть.

Патрина. А то не видел давно.

Джура. Я тебя сегодня только на расстоянии видел. А вблизи только сейчас.

Патрина. А сам шёл, чуть ли не наступая на пятки.

Джура. Я видел тебя со спины. Я не видел лица.

Патрина. Джура, не надоедай.

Джура. Нет, я буду ходить за тобой до тех пор, пока ты не согласишься стать моей женой.

Патрина. Я не соглашусь никогда.

Джура. Отец даст за меня много денег.

Патрина. Ты не нужен мне даже без денег. (Уходит.)

Джура. Патрина, подожди!

 

Джура какое-то время сопровождает Патрину. Затем удаляется в противоположном направлении.

Проходит какое-то время. Появляется Бахт. Решительно направляется к Бару.

 

Бахт. Бодрствуешь, вожак?

Бар. Как видишь.

Бахт. У меня к тебе разговор.

Бар. Так уж и разговор?

Бахт. Отдай свою дочь за моего сына.

Бар. Это с какой-такой радости?

Бахт. Она нравится моему сыну.

Бар. А он ей?

Бахт. Это неважно.

Бар. Не важно для кого? Для тебя? Я не враг своей дочери.

Бахт. Породнимся, Бар. Я могу быть тебе полезным.

Бар. Стань сначала полезным для табора. Всё ведь только под себя гребёшь.

Бахт. У нас у каждого своё ремесло. Я живу барышничеством. А барышничество не предполагает коллективной торговли. Я не могу приносить общей прибыли.

Бар. Я не о прибыли. Я о пользе.

Бахт. Значит, отказываешь Бахту?

Бар. Не Бахту, а Джуре. Даже на лошади не научился сидеть так, как должно цыгану.

Бахт. Это твоё окончательное слово?

Бар. Мы не на цыганском суде. Поищи своему сыночку другую, более подходящую невесту.

Бахт. Это похоже на оскорбление.

Бар. Это похоже на правду.

Бахт. Пожалеть не придётся?

Бар. Разве что вас с сынком.

Бахт. Ну-ну! (Демонстративно стегает кнутом землю и уходит.)

Бар (вслед). Побереги плётку, барышник.

 

Джура догоняет Бахта. Идёт рядом с ним.

 

Джура. Что ответил вожак?

Бахт (зло). Что ты самый лучший цыган на свете, и что он отдаст за тебя свою единственную дочь хоть сейчас.

Джура. А зачем ты щёлкнул кнутом?

Бахт. Затем что ты дурень, и ничего не понимаешь.

Джура. Значит, он отказал?

Бахт. Значит, отказал.

Джура. Но я люблю её! Сильно!

Бахт. Продолжай и дальше. Страдай.

 

Проследив взглядом Джуру и Бахта, к Бару подходит Патрина.

 

Патрина. Отец, что здесь было?

Бар. Бахт пытался сватать тебя.

Патрина. Сватать? Меня?!!

Бар. Да.

Патрина. А ты?

Бар (разыгрывает). Согласился, конечно.

Патрина. Шутишь?

Бар. Нисколько.

Патрина. Отец, скажи правду.

Бар. Правда и есть.

Патрина. Ну, отец!

Бар. Да шучу я, само собой. Но он, действительно, приходил по твою душу. Просил отдать тебя за Джуру.

Патрина. А ты?

Бар. Отказал, конечно. Пусть поищет другую невесту своему слюнтяю.

Патрина. Джура не слюнтяй.

Бар. А кто?

Патрина. Рохля. Но стержень имеет.

Бар (иронично). Даже? Способен на подвиг?

Патрина. На подвиг - не знаю. А на поступок - пожалуй.

Бар. Пусть засылают сватов?

Патрина. Что ты, отец!

Бар. Шучу я, дочка.

 

Между тем стали подходить, собираться цыгане табора.

 

Бар (цыганам). Я уж думал: табор устал, табор спит. А он вот, он здесь. Нашу, что ли, тогда, любимую, таборную?

Раздаются одобрительные голоса. Вступает хор. Табор поёт необыкновенно красивую песню. Она о воле и доле. Тут и удаль, и тоска, и залихватское веселье. Словом, душа цыганская во всей её красоте, силе и изобилии. Гимн табора. Слова могут быть такие:

 

ххх

Наша доля -

цыганская воля.

Купол неба -

купол шатра.

Наша воля -

река да поле.

А ветра...

Да что нам ветра!

 

 

Если горе -

бескрайнее море.

Если радость -

пламя костра.

Есть дорога -

уйдёт тревога.

А тоска...

Да что нам тоска!

 

Наша вера -

любовь без меры.

Наше счастье

бьёт через край.

Если вместе,

то будет песня.

Так играй,

гитара, играй!

 

Утро. Город. Ярмарка.

Доносятся голоса зазывал:

- Подходи!

- Налетай!

- Поскорей покупай!

- Бери коня - даром отдам!

- Купи хомут! И к нему кнут!

 

Патрина торгует кухонной утварью. Немного в стороне от неё Джура. У него в продаже конская сбруя. Он то и дело поглядывает на Патрину.

Вот не стало покупателей возле него и неё.  Джура устремляется к Патрине.

 

Джура. Патрина, ты вчера отказала, но снова прошу: выходи за меня.

Патрина. Не утруждайся, Джура. Я своих слов не меняю.

Джура. Отец даст богатый выкуп.

Патрина. Любовь не покупается, Джура.

Джура. Я буду носить тебя на руках.

Патрина (шутит). Я уж лучше буду ходить сама, своими ногами.

Джура. Ты не выходишь у меня из головы. Я ночей не сплю.

Патрина. Ешь много перед сном - вот и не спится.

Джура. Нет, я думаю о тебе. Стань моей женой, Патрина. Я сделаю тебя счастливой.

Патрина (иронизируя). Это уже чего-то стоит! А что, по-твоему, счастье?

Джура. Счастье... счастье - это когда много денег.

Патрина. Я так не считаю.

Джура. Это когда дом - полная чаша.

Патрина. Может быть. А ещё?

Джура. А ещё когда в доме много детей.

Патрина. Может быть. А ещё?

Джура. Когда муж любит жену.

Патрина. А ещё?

Джура. Когда жена любит мужа.

Патрина. Вот именно. А я тебя, как ты знаешь...

Джура (подхватывает, передёргивая). Полюбишь. Мой отец говорит, что полюбишь.

Патрина. Твой отец. Ты всю жизнь собираешься жить отцовским умом?

Джура. Почему всю жизнь? Старшие мудрее. Их нужно слушать.

Патрина. Ну-ну, так и живи. А сейчас давай-ка посторонись: ты мне людей загораживаешь. Особенно - вон того парня, что не сводит с меня глаз.

 

Джура поворачивает голову по направлению взгляда Патрины и видит Яноша. Это молодой парень из местных. Смуглый. Кудрявый.

 

Джура. На цыгана похож. Он цыган?

Патрина. Подойди и спроси.

Джура. Подойду и спрошу.

 

Джура направляется к Яношу. Откуда ни возьмись Бахт. Окликает сына:

- Ты куда, дармоед?

Джура оборачивается на голос. Идёт к отцу.

 

Бахт. Я его торговать поставил, а он слоняется по ярмарке.

Джура. Я не слоняюсь. Я к Патрине ходил.

Бахт. И много выходил?

Джура. Она пока не согласна. Но я не теряю надежды.

Бахт. Эх, ты! Разве так надо с женщинами! Их надо как коня! Их усмирять нужно! Они признают только силу! А ты - сопли пускать, уговаривать.

Джура. Я как лучше хотел.

Бахт. Как лучше. Стой лучше здесь и смотри, как надо. (Идёт к Патрине.)

 

Завидев Бахта, Патрина, что называется, занимает оборону.

 

Бахт. Вот самая красивая девушка нашего табора!

Патрина. Спасибо. Я думаю о себе скромнее.

Бахт. Вот чей взгляд прекраснее неба, а стан иве подобен.

Патрина. В здешних краях всё больше дуб и граб, а в горах сосна с елью.

Бахт. Значит, сосна с елью и дуб, граб. Не заговаривай мне зубы, красавица. Выходи за моего сына.

Патрина. Вам не кажется, что это уже слишком? Вчера донимали отца, сегодня меня.

Бахт. Я привык добиваться своего во что бы то ни стало.

Патрина. Тут не тот случай. Жених не вы, а ваш сын.

Бахт. Я для него, как для себя.

Патрина (смеётся). Заметно! Но слово сказано, и пересмотру не подлежит.

Бахт. Ой-ёй, красавица! Бахт от своего не оступается. Запомни.

Патрина. Вы тоже отложите в памяти: Патрина никогда своих решений не меняет, её отец также. А сейчас идите и не мешайте. У меня покупатели.

 

К ней, действительно, подошёл кто-то из горожан и что-то покупает. Бахт уходит к Джуре.

 

Джура. Ну что, отец, тебя тоже развернула? Не получился коню укорот?

Бахт. Но-но! Задирать родителя?! (Влепляет Джуре оплеуху.)

 

Кто видел, те смеются. В том числе Патрина и Янош.

Патрина вновь свободна от покупателей. К ней подходит Янош.

 

Янош. Погадай, девушка!

Патрина (шутит). Нагадаю - ведь сбудется. Не боишься?

Янош. Погадай. Не боюсь.

Патрина (продолжает шутить). Ну смотри, я предупредила. (Берёт Яноша за руку, смотрит на ладонь.) Ждёт тебя, ясный сокол, дорога в казённый дом. Скоро ждёт - уже завтра или послезавтра.

Янош (не верит). Ты уж или шути, или правду говори.

Патрина. Я и так правду.

Янош. А то я не вижу.

Патрина. Ну, хорошо, гадаю совсем всерьёз: ждёт тебя, парень, любовь крестовой дамы.

Янош. Снова шутишь?

Патрина. Говорю чистую правду. Сначала вы будете разлучены. Потом соединитесь. Но прежде тебя ждёт такое испытание, что тебе некогда будет даже вспомнить мать и отца.

Янош. Я их всегда помню. Не имею права не помнить. Они заблудились прошлой зимой в степи и насмерть замёрли.

Патрина. Прости, я не знала.

Янош. До города не дошли от силы четверть версты. Был такой сильный буран, что ничего не было видно.

Патрина. Здесь бывают метели?

Янош. А ты разве не знаешь? Вы здесь впервые?

Патрина. Проходили тут года два назад. Примерно в это же время. Первый снег уже был, но растаял.

Янош. Жаль, что я не встретил тебя в прошлый раз.

Патрина. И что бы ты сделал?

Янош. Взял тебя в жёны.

Патрина. Это исключено.

Янош. Почему?

Патрина. Цыганский закон запрещает брак с не цыганами.

Янош. А давай я совру твоему отцу?

Патрина. Он не поверит.

Янош. Давай я скажу, что я хоровой цыган?

Патрина. И где твой хор?

Янош. Скажу, что от хора остался я один.

Патрина. И куда же делись все остальные?

Янош. Остальные... Остальные... Остальные отправились по ту сторону перевала на заработки. Вернутся только весною.

Патрина. А почему ты остался?

Янош. Заболел и остался.

Патрина. Выдумщик! Складно врёшь.

Янош. Надолго вы здесь?

Патрина. Возможно, отправимся к перевалу уже завтра. 

Янош. Так скоро?!

Патрина. Ну всё, иди, ты мешаешь работать.

Янош. Скажи, как тебя зовут?

Патрина. Зачем тебе знать?

Янош. Мне нужно.

Патрина. Зачем?

Янош. Скажи.

Патрина. Всё равно завтра мы уйдем к перевалу.

Янош. Ты сказала: возможно, завтра.

Патрина. Это ничего не меняет.

Янош. Ну скажи.

Патрина (по слову). Меня зовут Патрина.

Янош. Красивое имя. А меня: Янош.

Патрина. Не могу сказать, что красивое. (Улыбается шутке.)

Янош. Зато сам я не уродлив и статен.

Патрина. Это да.

Янош. Скажи, где остановился табор?

Патрина. А это тебе зачем?

Янош. Приду туда.

Патрина. Зачем?

Янош. Тебя увидеть.

Патрина. Ты и так видишь.

Янош. Я хочу ещё. И чтобы никого не было. Только ты и я. И степь и небо.

Патрина. Места я тебе не скажу. Ни к чему.

Янош. Ну, Патрина! Пожалуйста!

Патрина. Нет. Ни к чему это.

Янош. Патрина!

Патрина. Отойди, ты мешаешь. - Что вам, женщина?

 

К Патрине подошла покупательница. Патрина отпускает ей товар. Яношу ничего не остаётся, как удалиться.

 

Голоса зазывал:

- Подходи!

- Налетай!

- Поскорей покупай!

- Бери коня - даром отдам!

- Купи хомут! И к нему кнут!

 

Другая часть ярмарки. Здесь торгуют лошадьми.

Вожак беседует с кузнецом табора Зурало.

Бар. Как дела, Зурало?

Зурало. Кобылицу уже продал, жеребца ещё нет.

Бар. Ну, удачного тебе торга, кузнец!

 

Дружески хлопает Зурало по спине. Поворачивается, чтобы уйти, но не успевает.

К Бару и Зурало подходит местный помещик Балтазар со свитой. В стороне остаются Бахт и некоторые другие, в том числе Янош. Но все слышат разговор.

 

Балтазар. Кого я вижу, Бар!

Бар. Балтазар? Мои ответные приветствия!

Балтазар. Вот прослышал, что твой табор здесь, и решил наведаться: не надумали цыгане вернуть мне моего племенного жеребца?

Бар. Город маленький - известия расходятся быстро.

Балтазар. Но о моём коне что-то не прошёл слух.

Бар. И не пройдёт, потому как мы не имеем к твоему коню никакого отношения.

Балтазар. Бахтало был человек твоего табора. Значит, имеете.

Бар. Да, так было, пока он не угнал твоего жеребца и не скрылся на нём в неизвестном направлении.

Балтазар. Знаю я вас - цыган! Продали, поди, коня и поделили барыш по-братски?

Бар. Мы с тобой уже всё обсудили. Ещё в прошлый раз.

Балтазар. В прошлый раз вы на другой день ушли к перевалу, я не успел убедиться в достоверности твоих слов.

Бар. Убедись сейчас.

Балтазар. Охотно. Я навещу ваш табор не сегодня, так завтра.

Бар. Добро пожаловать!

Балтазар. Но, если выяснится, что ты прячешь Бахтало, то будешь иметь дело с властями.

Бар. Властей я не боюсь. И я никого не прячу.

Балтазар (уходя). Увидим.

Бар. Убедишься сам.

Балтазар (оглянувшись). Вы стоите, где в прошлый раз?

Бар. Да, только ближе к озеру.

Балтазар (с подковыркой). До встречи у озерца!

Бар (аналогично). До скорого свиданьица!

 

Вечер. Имение Балтазара. Балтазар в комнате один.

Входит его правая рука Драгомир.

Драгомир. Балтазар, к тебе цыган!

Балтазар. Кто именно?

Драгомир. Назвался Бахтом.

Балтазар. Пусть войдёт!

 

Драгомир удаляется. Входит Бахт.

 

Балтазар. А я думаю, кого это ко мне чёрт принёс?

Бахт. Не чёрт, но добрый ангел.

Балтазар. А кто ты на деле?

Бахт. Я враг твоего врага. Стало быть, друг.

Балтазар. Это ещё нужно доказать. Чего ты хочешь?

Бахт. Отомстить за твоего украденного рысака.

Балтазар. Обида нанесена не тебе.

Бахт. У меня свой интерес.

Балтазар. Рассказывай. Посмотрим.

 

Жестом приглашает к столу. На столе закуска, выпивка. Балтазар наполняет бокалы вином. Собеседники выпивают, закусывают, обстряпывают дельце.

 

Бахт. Сколько стоил твой племенной рысак?

Батлазар. Половину вашего табуна. А то и весь табун.

Бахт. Ври, да не завирайся.

Балтазар. Ну, половину точно.

Бахт. Вот и возьми ровно столько от продажи табуна.

Балтазар. О каком табуне речь?

Бахт. О табуне табора.

Балтазар. В каком смысле?

Бахт. Мы угоним табун и продадим. Половина денег тебе, половина - мне и моему сыну.

Балтазар. Ты сможешь угнать табун?

Бахт. Да, если ты дашь мне трёх человек. Из тех, что умеют обращаться с лошадьми. Впятером мы управимся быстро.

Балтазар (шутит). Конокрадов у меня нет. (Уже всерьёз) Но все лошадники.

Бахт. Справятся. Главное - усыпить табор.

Балтазар. Это как?

Бахт. Выкатишь бочонок вина с подмешанным в него сонным порошком - и дело сделано.

Балтазар. Где я возьму такой порошок?

Бахт. Вот! (Достаёт из заплечной сумки порошок в мешочке и кладёт на стол.) Хватит и на два ведра, и на четыре.

Балтазар. Ну а если они начнут засыпать прямо на глазах?

Бахт. Не начнут. Порошок действует не сразу. И потом, выкати бочонок уже уходя, как бы на прощание.

Балтазар. Ловко придумано!

Бахт. А теперь придумай ты: где спрячем табун?

Балтазар. У меня в имении. Конюшня большая.

Бахт. Ты что! Цыгане знают своих коней так, что узнают по ржанию. К тому же кони отзываются на клич. Стоит одному заржать, сразу такое начнётся!

Балтазар. Об этом я не подумал. Спрячем на конеферме. На самой дальней. Мои люди покажут дорогу.

Бахт. Годится.

Балтазар. Что-нибудь ещё?

Бахт. Позволь первое время оставаться при лошадях. Пока будут искать табун, нам лучше не показываться на глаза табору.

Балтазар. Мне вы ещё выгоднее. Будете вместо моих теперешних сторожей и конюхов.

Бахт. Можешь не сомневаться, справимся.

Балтазар. По рукам!

 

Обмениваются рукопожатиями.

 

Балтазар. Теперь главное: когда?

Бахт. Ты когда будешь в таборе?

Балтазар. Сегодня. Вечером.

Бахт. Ну и всё остальное, значит, тоже сегодня. Под утро.

Балтазар. Мои люди будут готовы.

Бахт. Мы с сыном тоже.

 

Жмут друг другу руку.

 

Балтазар (окликает). Драгомир! (Тот входит.) Запомни в лицо нашего гостя. Завтра у вас с ним будет общее дело.

Драгомир. Сделаем всё как надо.

 

Бахт и Драгомир выходят.

 

Балтазар (один). Вот и поквитаемся, Бар. (Берёт со стола бокал с вином и осушает до дна.)

 

Вечер. Степь. Берег озера. У самой воды стоит плетёная корзина со свежевыстиранным бельём. Рядом - Патрина. Любуется озером.

Сзади к ней неслышно подкрадывается Янош и пугает её:

- Отдай моё сердце!

 

Патрина, вздрогнув, испуганно оборачивается. Видит Яноша.

 

Патрина. А без шуток нельзя?

Янош. Да я для веселья.

Патрина. Повеселился?

Янош. Да ладно тебе!

Патрина. Шути в другом месте. Здесь не шапито.

Янош. Ну хватит! Ну что ты!

 

Патрина берёт в руки корзину, чтобы уйти. Янош отнимает её у Патрины. Ставит на землю.

 

Янош. Я пришёл, а она уходит.

Патрина. Нечего было пугать.

Янош. Я думал, шутка тебе понравится.

Патрина. Не понравилась.

Янош. А поцелуй понравится?

Патрина. Вот ещё!

Янош. Дай хоть обнять!

Патрина. Ещё чего!

 

Патрина не может понять, шутит Янош или нет.

Тем временем незамеченным к ним подобрался Джура. Он, как всегда, искал Патрину и вот отыскал здесь, на берегу.

 

Джура. Вот это да!

Патрина. Джура?! Чего тебе надо? Всё следишь за мной?

Джура. А ты думала?! Ещё и отцу твоему расскажу, где ты и с кем.

Патрина. Он тебя так и ждёт! Прямо заждался!

Джура. Ну так я, что ли, пошёл?

Патрина. Беги. А то опоздаешь.

Джура. Да я пошутил. Шутка!

Патрина (с нарочитым притворством) Неужто? А мы испугались!

Джура. Да ладно, тебя испугаешь. С кем это ты?

Патрина. Твоё какое дело?!

Джура. А, я видел его на ярмарке. Что ты тут делаешь, чужак?

Патрина. Степь принадлежит всем.

Джура. Степь всем. Но табор - табору.

Патрина. Вот и иди в табор.

Джура. А он у тебя, что, немой? Ни слова не вымолвил.

Янош. Жду, когда ты наговоришься.

Джура. Я наговорился. Что дальше?

Янош. Ничего. Иди своей дорогой.

Джура. Ты у меня в таборе будешь ещё указывать?! (С угрозой надвигается на Яноша.)

Патрина. Джура, перестань.

Джура (Яношу). Не на того напал! (Патрине) Я его проучу. И прямо сейчас.

Янош. Попробуй.

 

Джура бросается на Яноша. И тут же падает, опрокинутый Яношем. Встаёт. Снова бросается. И снова падает.

 

Джура. Он знает какую-то уловку. А то бы!..

Патрина. Вот и отстань. Уходи.

Джура. Придётся. Но не потому, что он победил. А потому что здесь Балтазар, и мне нужно к нему.

Патрина (иронично). Подумать только, какой ты важный! Общаешься со знатным помещиком!

Джура. Отец сказал: у нас к нему дело.

Патрина. У вас с Бахтом или у табора?

Джура. Я не знаю, у нас или у табора.

Патрина. Тетеря ты, тетеря.

Джура. Почему сразу тетеря? Я, правда, не знаю.

Патрина. Вот и поспешай к Балтазару. Там узнаешь.

Джура. Иду. Уже ушёл. (Уходит.) 

 

Патрина. Малахольный.

Янош. Ещё и занудный. Он тебе везде прохода не даёт?

Патрина. Везде. Повсюду.

Янош. Может, объявишь меня женихом? Он и отстанет.

Патрина. Может, и объявлю. Слушай, а как ты меня нашёл?

Янош. Как, как? (Шутит) Шёл, шёл - и нашёл.

Патрина. Нет, правда, как? Степь же большая.

Янош. Бескрайняя степь.

Патрина. Вот именно!

Янош. Сердце меня привело.

Патрина. Прямо-таки сердце?

Янош. Ой, нет, ноги.

 

Янош обхватывает Патрину руками, притягивает к себе, обнимает. Она вырывается, но сил не хватает.

 

Патрина. Пусти, я сказала, пусти.

Янош. Вот, выпустил. И чего ты такая?

Патрина. Какая?

Янош. Вырываешься, словно... птица.

Патрина. Я птица и есть. Не люблю, когда меня в силках держат.

Янош. Не силки, а объятья.

Патрина. Это одно и то же.

 

Янош берёт Патрину за руку.

 

Янош. Какая у тебя рука красивая!

Патрина (смотрит на ладонь). Рука как рука.

Янош. Я бы хотел пройти всю степь из края в край, держа тебя за руку.

Патрина. Это же долго.

Янош. А я бы хотел идти так с тобой всю жизнь. Чтобы степь не кончалась. Чтобы идти и идти. И держать тебя за руку и смотреть на небо.

Патрина. И на степь?

Янош. И на степь.

Патрина. А жить когда?

Янош. Глупышка! Это же жизнь и есть. Только любовь и есть жизнь, а всё остальное - не главное. Без остального можно прожить. А без любви нет.

Патрина. Ты думаешь?

Янош. Уверен.

Патрина. Смотри, чей-то конь!

Янош. Где?

Патрина. Да вон, на том берегу.

Янош. Это мой конь. Он привёл меня в табор.

Патрина. Это как же? Снова отшутишься?

Янош. По правде скажу.

Патрина. И?

Янош. Всё просто. На ярмарке я слышал разговор Балтазара с твоим отцом. Балтазар погрозился приехать в табор. Я покрутился возле его имения, и вот прибыл сюда вслед за ним и его людьми.

Патрина. И они позволите тебе ехать за ними?

Янош. Я ехал в отдалении - и они меня не заметили.

Патрина. А сам сказал, ноги привели. Ты уж разберись, конь или ноги?

Янош. Да я же пошутил!

Патрина. А я сейчас шучу.

Патрина смеётся. Янош тоже.

 

Ночь. Табор. Степь. Цыгане во главе с Баром принимают Балтазара и его свиту: потчуют вином и яствами, развлекают песнями, танцами. Чирикли в составе артистов. Бахт наблюдает за всем со стороны.

Отзвучала песня.

Балтазар (артистам). Спасибо, друзья, спасибо. Драгомир, обнеси.

 

Драгомир берёт у Балтазара деньги, раздаёт, одаривает.

 

Бальтазар. Ну что ж, вожак? Спасибо за гостеприимство. Пора нам и честь знать.

Бар. Я не удерживаю, но и не тороплю.  

Балтазар. Итак, моего обидчика в таборе нет. В этом мы убедились. И у нас больше нет повода не верить.

Бар. Я тебя не просил, ты сам сказал.

Балтазар. За это и выпьем?

Бар. Возражать не стану.

Балтазар. И пусть все-все с нами.

 

 Оглядывает свиту и цыган, участвующих в застолье. Все поднимают бокалы, чокаются, выпивают.

 

Балтазар. Будем считать это посошком. И конец празднику! - Драгомир, кони готовы?

Драгомир. Уже полчаса как. Но, Балтазар, ты забыл оставить гостинец.

Балтазар. И правда! Давайте-ка его сюда.

 

Двое из свиты удаляются и через минуту выкатывают к ногам присутствующих бочонок вина.

 

Балтазар (Бару). Мой подарок твоему табору. Только уговор - угостить каждого!

Бар. Если захотят, не стану препятствовать.

Балтазар (вроде как в шутку). А не захотят, сумей настоять. Вожак ты или не вожак?

Бар. У нас в таборе никто никого не принуждает.

Балтазар. Но ты же предложишь?

Бар. Разумеется.

Балтазар. Я это и имел в виду. Спокойной ночи!

Бар. И вам хорошо доехать!

 

Балтазар и его люди выходят из-за стола. Уезжают. Слышны голоса, удаляющийся стук лошадиных копыт.

 

Бар. Ромалэ! Кто хочет вина, бочка - ваша. Подходите, наливайте.

 

Из темноты появляются Патрина и Янош.  Они ещё только-только пришли с озера. Ставят корзину с бельём на землю, держа её с двух сторон. Патрина направляется к Бару.

Патрина. Отец, от кого вино?

Бар. Подарок Балтазара.

Патрина. Не отравленное? Может, стоит проверить, прежде чем предлагать табору?

Бар. Мы выпили с ним мировую. Он не может нам навредить.

Патрина. Как знаешь. Но я бы проверила.

Бар. Я не стану обижать человека недоверием.

Патрина. Не вносишь ли ты врага в число друзей?

Бар (под воздействием хмеля). Ты что себе позволяешь! Забыла, кто твой отец?!

Патрина. Прости. Но я ведь, желая добра - тебе, табору.

Бар. Хорошо, я попробую вино. (Цыганам) Налейте мне.

 

Кто-то из цыган наполняет чарку, подаёт. Бар, взяв, осушает её до дна.

 

Бар. Вот, выпил. И ничего. Ты довольна?

Патрина. Прости, отец.

 

По одному, по двое стали подходить к бочке с вином цыгане табора. Наливают кто во что. Налив, уходят.

 

Патрина. Отец, мне нужно познакомить тебя с одним человеком.

Бар. Это с кем же?

Патрина (окликает). Янош! Подойди.

 

Янош подходит.

 

Патрина (отцу). Это Янош. (Яношу) Это мой отец. Его зовут Бар.

 

Янош кланяется Бару с почтением. Бар кивает в ответ.

 

Бар (Патрине). Чем я обязан этому молодому человеку?

Патрина. Ничем. Обязана я - тем, что люблю его.

Бар. Патрина, я вижу этого человека впервые в жизни!

Патрина. А я люблю его и хочу быть с ним.

Бар. Ты хочешь уйти из табора?

Патрина. Нет, я хочу, чтобы ты принял его в табор.

Бар. Но он не цыган. (Яношу). Ты же не цыган, нет?

 

Янош качает головой.

 

Бар (Патрине). Вот видишь!

Патрина. Но он меня любит!

Бар. Я не могу отменить цыганский закон.

Патрина. Для всякого закона есть исключения!

Бар. Есть! Но это не тот случай. Право быть в таборе нужно заслужить.

Патрина. Чем? Как?

Бар. Каким-нибудь подвигом.

Патрина. Ты желаешь Яношу смерти?

Бар. Я имел в виду пользу для табора, полезный поступок.

Патрина. А ты прими его в табор - и он принесёт пользу.

Бар. Я поставлен вожаком не для того, чтобы нарушать наш закон, а чтобы блюсти его.

Патрина. Ты не сделаешь исключения даже для дочери?

Бар. Не сделаю.

Патрина. Тогда мне остаётся одно - уйти с ним. Ты хочешь, чтобы я покинула табор?

Бар. Нет. (Разделяя слова) И я этого не допущу.

Патрина. Соедини нас, отец.

Бар. Нет. (Чеканно) Я не имею права.

Патрина. Проклятый закон!

 

Патрина стремительно уходит, почти убегает, чтобы не показать хлынувших слёз. Янош идёт за ней. Бар не останавливает ни Патрину, ни Яноша.

Вступает песня. Она либо звучит фоном, либо её поёт Патрина. Песня-надрыв, песня-страдание - нечто о суровости цыганского закона, мешающего счастью влюблённых.

Закончилась песня.

Бар. Суров ты, цыганский закон.

 

Степь. Брезжит рассвет. Над озером поднимается туман. Тихо всхрапывают по временам кони. На пожухлой траве спят, укрывшись одним пиджаком на двоих, Патрина и Янош.

Внезапно раздаются приглушённые голоса. Патрина просыпается. Поднимает голову. Смотрит. Будит шёпотом Яноша:

- Янош, Янош! Проснись.

 

Янош открывает глаза:

- Что такое?

 

Патрина. Тс-с! Смотри. (Показывает на силуэты в стороне.)

Янош. Кто это? Что они делают?

Патрина. Снимают путы с коней, накидывают на них недоуздки и, похоже, обвязывают копыта войлоком, чтобы не было слышно стука копыт.

Янош. Это кто-то из табора?

Патрина. Не думаю. Зачем своим у своих воровать коней?

Янош. В самом деле!

Патрина. Что делать, Янош?

Янош. Тихо! Главное - тихо! Ты крадись в табор к отцу, он поднимет тревогу и, может, успеет отбить хотя бы часть лошадей. А я постараюсь проследить за ворами. Благо, мой конь недалеко.

Патрина. Они нас заметят.

Янош. Нет, нас прикроет туман. Всё, теперь можно. Беги.

 

Патрина бесшумно убегает. Янош бежит в другую сторону - туда, где спутанным пасётся его конь.

Слышится конское  ржание  и приглушённый множественный топот лошадиных копыт.

 

Голос Бара. Ромалэ! Тревога! В таборе чужаки! Они уводят наших коней!

 

В таборе суматоха. Стук копыт усиливается. Отдаляется. Не слышен совсем.

 

День. Конеферма Балтазара.

Балтазар (Бахту). Сколько пригнали лошадей?

Бахт. Всех, сколько было.

Балтазар. Весь табун?

Бахт. Да.

Балтазар. Как будем делить добычу?

Бахт. Как договаривались. Тебе половину, нам половину. Хотя нет. Нам надо бы прибавить. Мы пострадали, ты нет.

Балтазар. В каком смысле?

Бахт. Мы не можем вернуться в табор.

Балтазар. Это меня не касается.

Бахт. Прибавь хотя бы немного.

Балтазар. Хватит с вас и того, что отсидитесь здесь.

Бахт. Но мы за сторожей и за конюхов!

Балтазар. Сами вызвались.

Бахт. Добавь!

Балтазар. Нет.

Бахт. Добавь хотя бы маленько.

Балтазар. Вот!

 

Балтазар бросает одну золотую монету. Бахт ловит её на лету.

 

Бахт. Хотя бы один золотой.

Балтазар. Погоня была?

Бахт. Какое-то время за нами скакал один всадник. Но потом он отстал.

Балтазар. Как далеко отсюда?

Бахт. Почти сразу отстал. Был туман, и он шёл по звуку. Мы оторвались, и он нас потерял.

Балтазар. Значит, вы шли степью, не по дороге?

Бахт. Мы что, враги себе! Путали след. Прошли сюда вкруговую.

Балтазар. Приятно сознавать, что имеешь дело с умными людьми!

Бахт. Хорошо бы ещё и отблагодарить их за умный труд.

Балтазар. После продажи табуна.

Бахт. Да когда он продастся!

Балтазар. Когда бы ни было!

Бахт. Жадный ты человек.

Балтазар. Не жаднее тебя: я у своих не краду.

Бахт. Я тоже. Но Бар вынудил.

Балтазар. Жену оставил в таборе ему на расправу?

Бахт. У меня нет жены. Она давно сбежала с одним хлыщом в другой табор.

Балтазар. От такого сбежишь! (Шутит) Жадён, непостоянен, как снег в степи.

Бахт. Зато крепок, как лёд в горах. (Смеётся, довольный своим остроумием.)

 

Вечер. Степь. Табор. Возле кибитки вожака Бар и Зурало.

Зурало. Соблазнился и я даровым вином. Кто же знал, что оно усыпит табор?!

Бар. Так же и я доверился Балтазару. Хотя, может, это не он?

Зурало. Может.

Бар. Но кто, если не он?

Зурало. Мы проверили табор. Нет двоих - Бахта и Джуры.

Бар. Бахт, точно, мог. Зуб у него на меня. Хотя у Балтазара тоже.

Зурало. Вместе и увели табун?

Бар. Не исключено. Столько коней!

Зурало. Что будем делать, Бар?

Бар. Вернутся наши - будем решать.

Зурало. Вот, уже возвращаются.

 

Один за другим подходят удручённые напрасными поисками цыгане табора.

 

1-й цыган. Вожак, мы обыскали с ребятами всю округу к северу от стоянки табора. Дошли до имения Балтазара. Наших коней нигде нет.

2-й цыган. Мы обыскали всё к югу. Не нашли даже следов.

3-й цыган. Следы нескольких лошадей нам встретились возле имения Балтазара. Но несколько лошадей - не табун.

Бар. Что будем делать, ромалэ?

1-й цыган.  Нужно продолжить поиски.

2-й цыган. Пешими мы ничего не отыщем. Наших коней успеют угнать ещё дальше и даже продать.

Бар. Верно говоришь, Годявир.

Зурало. Может, нам купить несколько лошадей? Казна позволяет, Бар?

Бар. Табор нельзя оставлять без денег. Но потратиться на коней всё же придётся. Вы согласны?

Цыгане (хором). Да.

Бар. Тогда отправимся прямо сейчас на ярмарку. (Уходят.)

 

Ярмарка. Патрина на своём прежнем месте. Рядом с ней Янош. К ним подходит Чирикли.

 

Чирикли. Как дела, влюблённые?

Патрина. До любви ли, тётя? Табор остался без лошадей.

Чирикли. Для любви есть время и место всегда и везде, даже на войне и во время войны. Запомни. (Яношу) Верно я говорю, парень?

Янош. Я с вами согласен.

Чирикли. Разве так должен отвечать добрый молодец?! (Изображает в лицах) Совершенно верно, тётенька, - и чмок свою красавицу крепко и звонко!

Патрина. Научишь, тетя! Люди же смотрят!

Чирикли. Да я шучу! А если серьёзно, то умей постоять за свою любовь. Умей отстоять.

Патрина. Я умею, стою.

Чирикли. Вот и умничка! Вся в тётю! (Чмокает племянницу в щёку.) Продолжу обход.

Патрина. Спасибо, тётушка Чирикли.

Чирикли. Не на чем! (Уходит.)

 

Между тем на площади показались люди Балтазара. В том числе Драгомир. Стараясь оставаться не узнанными в толпе, они мало-помалу приближаются к тому месту, где торгует Патрина, и пристраиваются к очереди из двух человек. Один из них крадёт у пожилой женщины кошелёк из сумки. Та не замечает пропажи. А вот Янош всё видел, подскакивает к вору:

- Отдай! Сейчас же!

 

Тот делает вид, что ничего не брал:

- О чём ты?

- Верни кошелёк.

- О чём ты?

 

Янош. Женщина, проверьте кошелёк.

Женщина (заглянув в сумку). Украли! Воры!

Янош. Это он (показывает на вора). Я видел.

Вор. Тебе померещилось.

Янош. Я видел своими глазами.

Вор. В другой раз не увидишь.

 

Наносит Яношу удар. Янош уклоняется, но кулак вскользь всё-таки касается лица. Янош бьёт обидчика в ответ. Толпа стискивает их.

На площади появляются Бар, Зурало и некоторые другие цыгане.

Раздаётся голос Драгомира:

- Это всё цыгане. Как приехали, так кошельки стали пропадать. Бей их, бей!

 

Завязывается массовая драка. Дерутся цыгане и местные. Янош - на стороне цыган. Вдруг кто-то вскрикивает. Толпа расступается. На земле лежит парень из местных. Его пырнул вор, чтобы свалить вину на цыган.

Вор. Нашего убили! Убить их за это!

 

Драка вспыхивает с новой силой. Бьются ожесточённо, смертным боем.

Раздаётся свисток городового. Толпа рассеивается. Цыган арестовывают жандармы, препровождают в кутузку. Яноша тоже.

 

Имение Балтазара. В комнате он и Драгомир.

Драгомир. Прошло как по маслу.

Балтазар. Я умею договариваться с властями.

Драгомир. Они вмешались, когда уже было нельзя не вмешаться.

Балтазар. Зато и заплачено.

Драгомир. Что теперь?

Балтазар. Теперь фараоново племя прижмёт хвост и будет думать, как выбраться из переделки.

Драгомир. Табун перестанут искать?

Балтазар. Какой табун, когда нужно вызволять людей и смазывать пятки.

Драгомир. А цыганву выпустят?

Балтазар. Да, но перетряхнут казну табора.

Драгомир. Ловко всё подстроено.

Балтазар. А ли впервые? А ли я не Балтазар? (Скалится самодовольно.)

 

Табор. На совет собрались Бар, Чирикли, Зурало, Годявир и ещё несколько цыган. Здесь же Патрина.

Бар. Что будем делать, ромалэ?

Зурало. Вызволять своих из беды.

Патрина. А Янош? Янош за женщину вступился. Янош был на нашей стороне.

Чирикли. Не беспокойся, Патрина. Твоего защитника тоже постараемся освободить.

Патрина. Он не только мой.

Чирикли. Я пошутила.

Годявир. Если бы он не влез, не было бы и заварухи.

Бар. Ты полагаешь?

Зурало. Это же всё подстроено. От начала и до конца. Они арестовали только наших, цыган.

Патрина. И ещё Яноша.

Бар. Жандармы подкуплены.

Патрина. В толпе я, кажется, видела Драгомира.

Бар. Кажется или видела?

Патрина. Кажется, видела.

Бар. Это не доказательство. Но давайте-ка поспешим в жандармерию.

 

Кутузка. Бар и Зурало разговаривают с начальником. Тот пересчитывает деньги.

Начальник. Маловато даёте.

Бар. Больше нет ни гроша.

Начальник. В таком случае мы не договоримся.

 

Зурало снимает с себя золотой крест на цепочке. Кладёт к деньгам:

- Вот. Прибавь.

 

Начальник. Всё равно мало.

 

Зурало протягивает руку:

- На. Отруби.

 

Начальник. Нужна мне твоя рука!

Бар. Зурало, как же ты без креста?

Зурало. Как-нибудь. Под Богом ходил - под Богом пойду.

Бар. Имей совесть, начальник.

Начальник. У кого ныне совесть есть?

Бар. У меня, у него (показывает на Зурало).

Начальник. И обчёлся?

Бар. Нет. Почему?

Начальник. В общем так. Ваших денег не хватает для того, чтобы я замолвил о вас словечко там, наверху. (Жест.)

Зурало. Что же делать?

Бар (Зурало). Не перебивай.

Начальник. Я могу устроить только побег.

Зурало. И при побеге всех перебить в спину?

Начальник (щерится в улыбке). Я честный малый. Я взял деньги.

Зурало. И то ладно!

Бар. Не нагнетай, Зурало.

Зурало. В какое время живём!

Бар. Зурало, испортишь всё дело.

Зурало. Хорошо, я молчу.

Бар (начальнику). Продолжай.

Начальник. Я устрою побег и (многозначительный жест) объявлю о нём туда, наверх, не сразу, а часа через два или три. У вас будет время сняться со стоянки и уйти в степь.

Бар. И всё?

Начальник. Больше я ничего обещать не могу. Чем дальше уйдёте, тем лучше. Тем менее вероятность, что вас догонят жандармы. К тому же не забывайте: родственники убитого парня обозлены. Завтра похороны, после чего они наверняка захотят отомстить. Скор у нас народ на расправу. Словом, бегите как можно дальше и как можно скорее.

Бар. Мы поняли. Но трудно передвигаться быстро без лошадей.

Начальник. У вас нет выбора.

Бар. Похоже, что так.

Зурало. Это похоже на самоубийство.

Бар. Убийство, даже при самозащите, не лучше. Уходим, Зурало. - Спасибо и на том, начальник.

 

Степь. Дорога. На дороге стоят Патрина и Янош.

Янош. Патрина, табор уже далеко. Долго тебе придётся догонять.

Патрина. Догоню. Поцелуй меня ещё раз на прощание. (Янош выполняет.) И обними. (Янош выполняет и это.) Ты будешь меня вспоминать?

Янош. Конечно.

Патрина. Ты будешь меня вспоминать часто?

Янош. Каждый день. Постоянно.

Патрина. Я тебя тоже. Ну, я пошла. (Отрывается от Яноша.)

Янош. Подожди. Дай мне обнять тебя ещё раз. (Обнимает.) Поцелуй меня на прощание. (Патрина выполняет.)

Патрина. Мы встретимся?

Янош. Ты сомневаешься?

 

Вдруг пошёл, даже повалил снег.

 

Патрина. Снег?

Янош. Я же говорил, что у нас снежные зимы. Просто в этом году зима задержалась.

Патрина. До перевала пять дней пути. По снегу мы будем идти ещё дольше.

Янош. Помогай вам Бог и души моих родителей! Я попрошу их о вас.

Патрина. Прощай, Янош!

Янош. Не прощай, а до свидания.

Патрина. Я люблю тебя, Янош.

Янош. Я тебя люблю, Патрина.

Патрина убегает. Янош смотрит ей вслед.

 

Примечание. Сцену можно сопроводить романсом. Слова такие:

 

ххх

Люби и пой, цыганская душа,

пока ещё не пробил час разлуки.

Когда закат твои ласкает руки,

я на тебя смотрю, едва дыша.

 

Огонь любви и холод мести...

Судьба скупа, судьба щедра.

Мы будем рядом, будем вместе

лишь для утра.

 

Возьму с собой цыганскую печаль

в далёкую нелёгкую дорогу.

Что будет - неизвестно даже Богу.

Пою о том, чего мне очень жаль.

 

Огонь любви и холод мести...

Судьба скупа, судьба щедра.

Мы будем рядом, будем вместе

лишь для утра.

 

 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

 

День. Двор конефермы Балтазара.

Балтазар. Эй, сторожа! Вы где?

 

На голос выходит Бахт:

- Мы здесь.

Открывает ворота, впуская Балтазара.

 

Балтазар. Ушёл ваш табор.

Бахт. Как ушёл?

Балтазар. Так. Ушёл, как и не было.

Бахт. Шутишь?

Балтазар. Как есть ушёл. Мои люди проверили.

Бахт. Значит, нам можно в город.

Балтазар. Только по одному. Или ты, или Джура. Второй должен оставаться при табуне.

Бахт. Это само собой.

Балтазар. Будете здесь до весны?

Бахт. Да. А потом присоединимся к какому-нибудь табору - из тех, что пройдёт через город.

Балтазар. Вашего брата много бывает в наших краях. Не один, так другой табор пройдёт обязательно.

Бахт. Его и дождёмся.

 

Дерево возле имения Балтазара. Из-за дерева за имением наблюдает Янош.

Янош. Где же вы прячете табун?

 

Имение Балтазара. У окна Балтазар и Драгомир.

Драгомир (о Яноше, Балтазару). Второй день возле дерева топчется.

Балтазар. Затащи сюда. Спроси, чего надо?

Драгомир. Затащу. А скажет?

Балтазар. Смотря как спросишь.

Драгомир. Уж сумею спросить.

Балтазар. Вот и я о том.

 

Драгомир удаляется. Через минуту возвращается. Один.

 

Драгомир (о Яноше). Утёк! Вскочил на коня и утёк.

Балтазар. А вот это уже совсем подозрительно. Скачи на ферму. Отвезёшь Бахту ружьё. (Подаёт, сняв со стены.)

Драгомир (взяв ружьё). Сделаю. (Выходит из комнаты.)

 

Конеферма Балтазара. Драгомир стучится в ворота:

- Караульщики, отворяй!

К воротам выходит Бахт. Впускает гостя.

Драгомир. Как идёт служба?

Бахт. Идёт. Ничего.

Драгомир (подавая ружьё).  Вот! Балтазар велел передать.

Бахт. Зачем?

Драгомир. Пугать ворон.

 

Бахт пожимает плечами.

 

Драгомир. Шучу. Не понятно? Может пригодиться.

Бахт. Здесь?! Сюда не забредает ни зверь, ни человек.

Драгомир. Вот от зверя и возьми. Зима началась: волки!

Бахт. От зверя возьму. (Берёт ружьё, вешает за ремень на плечо.)

Драгомир. Вот и дело!

 

Драгомир  уходит.  Из караулки появляется Джура.

 

Джура. Кто это был?

Бахт. Драгомир.

Джура. Зачем приезжал?

Бахт. Привёз ружьё. (Показывает.)

Джура. Ружьё? Зачем нам ружьё?

Бахт. Ворон пугать.

Джура. Ворон? А где тут вороны?

Бахт. Охранять табун, глупая твоя голова.

Джура. От кого охранять? Здесь никого нет.

Бахт. От воров. От конокрадов - таких, как мы.

Джура. Мы не конокрады. А что украли один раз - мы же больше не будем? Мы не будем, нет?

Бахт. Нет, не будем.

Джура. Отец, а снег не перестаёт. (Вдруг его осенило.) Он же засыплет все дороги.

Бахт. А тебе-то что?

Джура. Дорогу к перевалу тоже засыплет.

Бахт. Ну и что?

Джура. Они же замерзнут.

Бахт. Кто они?

Джура. Они. Наши.

Бахт. Они уже не наши.

Джура. Отец, мне нужно к Патрине. Я возьму коня и поскачу к ней. Я должен её спасти.

Бахт. Никуда ты не пойдёшь. А отправишься в караулку и будешь сидеть там, пока я не разрешу тебе выйти.

Джура. Нет, я не дам ей умереть. Я спасу её.

 

Кидается осуществлять задуманное. Отец преграждает ему путь.

 

Бахт. Стоять, дурень! Тебя же разорвут на части. Ты забыл, что ты сделал?

Джура. Я скажу, что это не я.

Бахт. Так тебе и поверили!.. В караулку! Быстро! И ни шагу из неё без меня!

Джура. Но, отец!..

Бахт. Я сказал, в караулку!

 

Бахт силой заталкивает Джуру в караулку и с грохотом закрывает за ним дверь.

 

Бахт. Послал Бог сыночка! (Отшвыривает в сердцах ногой снег.)

 

Степь. Снег. Цыгане еле передвигаются от усталости.

Бар. Ромалэ! Давайте остановимся. Стойте, ромалэ!

Кто-то останавливается, кто-то продолжает движение. Видно, что все измождены от непосильной ходьбы, от непроходимой дороги. У некоторых начинается ступор.

Бар. Ромалэ, отдых! (Бар лично приводит в чувство тех, кто впал в прострацию.)

Один из цыган. Мы никогда не дойдём. Эта дорога никогда не закончится.

Бар. Дойдём. Закончится. (Помогает цыгану вытолкнуть кибитку из сугроба.)

Цыган. Спасибо, вожак.

Бар. Тебе спасибо. За терпение, мужество.

Цыган (обречённо). Мужество...

 

Раздаётся плач ребёнка. Следом - голос девочки постарше:

- Мама, я замёрзла. Мама, согрей меня.

Мать в ответ:

- Обними меня, прижмись ко мне. Станет теплее.

- Нет, мама, всё равно холодно.

- Дай мне твои ладошки. Я подышу на них.

- Всё равно холодно, мама.

 

Мимо проходит Зурало. Услышав такое, идёт к Бару.

Зурало. Вожак, женщины и дети замёрзли. Нужно развести огонь.

Бар. Огонь? Из чего? Даже засохшая трава осталась под снегом.

Зурало. А кибитки? Давай порубим кибитки?

Бар. Ты в своём уме! Ты думаешь, что говоришь!

Зурало. Без огня не согреться.

Бар. Это не выход. В кибитках скарб. Без скарба не пережить зиму.

Зурало. Я не подумал, Бар.

 

Ночь. Луна. Степь. Воет на луну волк. Патрина замерла от страха. Рядом с ней Чирикли.

Патрина (Чирикли). Здесь водятся волки?

Чирикли (желая ободрить Патрину). Уж да, пугают путников серые хищники.

Патрина. Я слышала, они нападают на людей.

Чирикли. Только если очень голодные. И если путник один. А нас целый табор.

Патрина. Я слышала, что они утаскивают маленьких детей.

Чирикли. У нас все малыши в кибитках. Не добраться до них разбойникам.

Патрина. Всё равно страшно.

Чирикли. Ничуточки!

 

Утро. Степь. До перевала ещё трое суток пути. Табор растянулся длинной вереницей. Последними идут Бар и Зурало - смотрят, чтобы никто не отстал, не потерялся. Вот начал отставать, выбившись из сил, старик Куч.

Бар (Зурало). Помоги старому.

Зурало. Хорошо. (Идёт к старику.) Куч, обопрись об меня. Или давай я буду держать тебя?

Куч. Не надо, я сам.

Зурало. Ты же еле идёшь. Отстанешь от табора.

Куч. Ничего. Потом догоню.

Зурало. Каким образом? Где возьмёшь силы?

Куч. Бог пошлёт. Или Пресвятая Богородица.

Зурало. Что делать, Бар?

Бар. Ты точно догонишь? Найдёшь силы?

Куч. Я же не маленький. Помогите лучше женщинам и детям.

Бар. Будь по-твоему, Куч. Ты сам отказался. Подтянемся к табору, Зурало.

Бар и Зурало уходят. Куч остаётся. Садится обессиленно в снег.

 

Чирикли, идущая впереди, подбадривает табор:

- Веселей, ромалэ! Скоро хутор. Приготовили нам там кашу в печи, кипяток на печи. То-то согреемся горячим!

Цыгане:

- Я бы погрелся у печи.

- Я тоже.

- И я.

 

Чирикли. Согреетесь. Осталось совсем немного.

Кто-то из цыган:

- Вот он, хутор.

 

Чирикли. Готовьте животы, ромалэ! Сейчас будем набивать их как бурдюки.

- На порог бы пустили!

Чирикли. Пустят. Как миленькие!

- Сейчас увидим.

- Что ли, заходим?

Чирикли. Нет, давайте подождём Бара и Зурало.

- Да вот же они, уже догоняют.

 

Хутор. Бар, Зурало, Чирикли и несколько цыганок с детьми на руках заходят через калитку во двор. Бар стучится в двери. Никто не открывает, не отзывается на стук.

Бар. Похоже, никого нет.

Зурало (тронув дверь). Заперто изнутри. Постучи ещё.

 

Бар стучит громче, сильнее. Результат прежний.

Кто-то из цыган, оставшихся за калиткой:

- Занавеска качнулась. Кто-то выглянул.

Зурало. Значит, сейчас откроют.

Бар. Не думаю. Давно бы открыли.

 

Хозяин хутора (с той стороны двери, не отворяя). Чего ломитесь? Кто вас звал?

Бар. Третьи сутки идём к перевалу. Пусти на ночлег.

Хозяин хутора. У меня дом - не ночлежка.

Бар. Женщины и дети замерзли. Пусти погреться.

Хозяин хутора. У меня не вокзал.

Бар. Мы бы заплатили, но остались без денег.

Хозяин хутора. Здесь не постоялый двор. Уходите.

Бар. Пожалей хотя бы детей.

Хозяин хутора. У меня свои дети.

Бар. Пусти хотя бы погреться.

Хозяин хутора. Имейте свой дом, свою печь.

Бар. До самого перевала больше нет ни одного селения.

Хозяин хутора. Об этом надо было думать раньше.

Бар. У нас украли лошадей. Зима захватила нас в дороге.

Хозяин хутора. Ничего не знаю. Уходите! Или я буду стрелять. (Слышно, клацнул курок ружья.)

Одна из цыганок. Христом Богом просим!

Зурало. Кого ты просишь! У него нет сердца.

Чирикли. Лучше не иметь дома, чем не иметь сердца.

Хозяин хутора. Всё, вы меня вынудили.

 

Раздаётся звук выстрела. Пуля попадает в Зурало.

 

Чирикли. Зурало, тебя ранило?

Зурало. Пустяки, (Зажимает рану. Рана кровоточит.)

Чирикли. Чума на твой дом! На огород недород!

 

Снова раздаётся выстрел. На этот раз пуля ни в  кого не попадает.

 

Бар. Сестра, не гневи Бога.

Чирикли. Я не Бога. Он не Бог.

Уходят. Движенья Зурало затруднены.

 

На выходе со двора цыган встречает остальная часть табора. Раздаются голоса:

- Вожак, вам не открыли?

- Никого нет дома?

- Кто стрелял?

 

Бар. Хутор принадлежит его хозяину. Он вправе впускать путников и вправе не впускать. Он не захотел впустить.

Одна из цыганок. Что же нам делать? Мы можем умереть от холода.

Бар. Попробуем согреться ходьбой. Продолжим путь.

Цыганка. Где взять силы? Сил совсем не осталось.

Бар. Бог пошлёт. Или Богородица. (Вспомнив Куча по его словам, встревоженно) Что-то я не вижу Куча. Где Куч? Кто-нибудь видел Куча?

Годявир. Он где-то сзади. Он сильно отстал.

Бар. Сходи за ним. Помоги догнать табор.

Годявир. Хорошо, вожак. Всё сделаю, как ты сказал. (Уходит в ту сторону, где остался Куч.)

 

Гюли замечает раненного Зурало.

 

Гюли. Зурало, что с тобой?

Чирикли. Он ранен. Хозяин хутора ещё и выстрелил в нас.

Бар. И попал, к сожалению, в Зурало, в кузнеца табора.

Зурало. Зурало большой, в него трудно промахнуться.

Гюли. Кузнец табора - мой муж. Кто даст мне мужа, если Зурало умрёт?

Чирикли. Типун тебе на язык!

Бар. Тебе нужен муж или Зурало?

Чирикли. Видно же, что она его не любит.

Гюли. Что ты понимаешь, Чирикли? У тебя никогда не было и не будет мужа.

Чирикли. Да, не было. Возможно, и не будет. Но я всегда умела любить и любила. В отличие от тебя!

Бар. Что вы хороните Зурало?

Зурало. Действительно. Прекращайте-ка спор. Я жив. И рана у меня не опасная. Я был на войне, в солдатах. Я знаю.

Гюли. Но почему Зурало? За что?

Бар. Я, кажется, знаю. Он отдал свой крест жандармам, когда у нас не хватило денег на выкуп.

Чирикли. Выходит, Бог покарал за благородный поступок?

Бар. Нет, не защитил без креста.

Чирикли. Зачем тогда такой Бог, которому нужен не человек, а крест на человеке?!

Бар. Не гневи Всевышнего, Чирикли. Он и так за что-то наказывает нас.

Чирикли. За что?

 

Какая-то не такая бежит к отцу Патрина.

 

Патрина. Отец, у Годявира ужасная весть.

Бар. Что такое?

 

Появляется сам Годявир.

 

Бар. Годявир, почему ты один? Где Куч?

Годявир. Куча задрали волки.

Бар (отказываясь верить). Как задрали?!

Годявир. Это всё, что осталось от него. (Показывает клочок одежды.)

Чирикли. Вот он твой Бог, Бар. Я отрекаюсь от него.

Бар. Сестра, забери слова назад.

Чирикли. Кто следующий? Карай, Вседержитель!

Бар. Помянем Куча, ромалэ.

 

Снимает шапку. Мужчины-цыгане тоже. Женщины остаются в платках. Все замерли. Минута молчания.

 

Патрина. Это всё Бахт. Из-за него мы остались без лошадей. Я бы его четвертовала! Колесовала! Нет, привязала бы к хвосту лошади и пустила через степь. Чтобы дольше мучился.

Бар. Не ожесточайся, дочка. Мы люди, не звери.

Патрина. И сыночка его тоже не пощадила бы. Чтоб навек запомнил.

Бар. Ещё спросим, если виноваты. Вина ещё не доказана.

Патрина. Это они. Больше некому.

Бар. А Балтазар?

Патрина. Может, и Балтазар.

Бар. Вот! Сначала выясним. А пока давай-ка продолжим путь к перевалу. Трогаемся, ромалэ! Сделаем ещё один переход. Помогай нам Бог и Богородица!

Чирикли. Нет, только Богородица!

Бар ничего не произносит в ответ.

 

Конеферма Балтазара. День. По двору крадётся Янош. Заглядывает в окно караулки. Прячется, присев. Бочком, бочком пробирается к двери. Таится за ней. Ждёт, когда выйдет кто-нибудь из караульных - Бахт или Джура.

 

Караулка изнутри. День. За столом обливается слезами Джура.

Джура (Бахту). Она из-за тебя замёрзнет! Из-за тебя!

Бахт. Замолчи. Прекрати, я сказал!

 

Джура продолжает плакать.

 

Бахт. Слюнтяй! Правильно, что она не захотела пойти за тебя. И никто не пойдёт. Кому нужен мужчина-слюнтяй!

- Всё ты! Из-за тебя! - упрекает отца сквозь слёзы Джура. - Они все погибнут! Весь табор!

- Нытик! Плакса! - бросает Бахт и выходит из караулки, не в силах далее слушать стенания Джуры.

Янош едва успевает спрятаться за выступом угла караулки.

 

Проходит минута-другая. Во двор конефермы выходит Джура.

Джура (отцу, всхлипнув). Отдай ключи от конюшни. Я выпущу коней.

Бахт. Ты с ума сошёл? Балтазар с нас шкуру сдерёт!

Джура. Не хочу никакого Балтазара! Хочу к нашим, в табор!

Бахт. Совсем рехнулся.

 

Тем временем Янош, не замеченный Джурой и Бахтом, - шмыг! - и в караулке.

 

Джура (Бахту). Отдай ключи. Я верну табун табору.

Бахт. Точно, спятил! А ну в караулку! Живо!

 

Дверь караулки внезапно отворяется: на пороге Янош с ружьём караульщиков наперевес.

 

Янош (наставив ружьё на Бахта). Ключи от конюшни! Быстро!

Бахт смотрит на Яноша, не понимая, откуда тот взялся.

Бахт. И ты туда же!? Ты кто такой!? Ты кто!?

Янош. Я сказал, ключи! Быстро!

Джура (Бахту). Это Янош. Отдай ему ключи.

 

Связка ключей висит у Бахта на ремне на поясе. Он снимает их, протягивает Яношу. Янош берётся за них, Бахт резко хватается за ружьё и тянет его к себе. Завязывается борьба. Янош опрокидывает приёмом Бахта, но тот умудряется вывернуться и оказаться верхом на лежащем на спине Яноше. Ружьё у него в руках, и он душит им Яноша, надавив стволом на горло. Янош отчаянно сопротивляется, подставив руки, но Бахт сильней. Янош хрипит. Джура понимает, что ещё немного - и случится непоправимое. Джура бросается на отца, силясь столкнуть его с Яноша. Тот нажимает на курок. К счастью, Янош успевает помешать выстрелу. Пуля пролетает мимо. Джура наваливается на отца, придавливает его к земле. Янош выдёргивает из-за голенища плётку и связывает ею Бахту руки, затем рывком поднимает его на ноги и вталкивает в караулку.

 

Янош (Джуре). Ты с ним или со мной?

Джура. Я с тобой.

Янош. Тогда отворяй ворота, а я пока запру караулку. (Закрывает её на ключ.)

Джура. Куда мы сейчас? К перевалу?

Янош. Куда же ещё! Выведем лошадей - и вперёд!

Джура. Вот уж обрадуются наши!

Янош (шутит). Особенно - увидев тебя.

Джура. Но ты же не дашь меня в обиду?

Янош. Будь спокоен, не дам. Но сначала нужно пригнать табун.

Джура. Пригоним! Вдвоём это нетрудно.

Янош. Я тоже так думаю.

Уходят. Ружьё остается лежать на снегу.

 

Голос Яноша:

- Гей, пошли!

Перестук копыт. Дружный топот коней. Табун идёт рысью. Переходит в намёт.

 

День. Дорога в степи. На горизонте виднеется перевал.

Цыгане:

- Я больше не могу.

- Я тоже.

 

Бар. Ромалэ, не сидите на снегу. Простудите внутренности.

Гюли. Что делать, если ноги не держат?

Бар. Посмотрите, перевал стал ещё ближе.

Гюли. Он не приблизился ни на чуть.

Кто-то из цыган. Мы не дойдём.

Гюли. Я отказываюсь идти.

Бар. Ромалэ! Осталось совсем немного. Потерпите.

Гюли. Нет, я больше не могу и не хочу.

Бар. Гюли, как тебе не стыдно? Твой раненный муж идёт и не ропщет. А ты?

Гюли. Ему помогают двое. А кто помогает мне?

Бар. Давай я? Держись за меня.

Гюли. Нет, я дальше не пойду. Я останусь здесь.

Бар. Хочешь повторить участь Куча?

Гюли. Меня волки не тронут. К тому же у меня нож.

 

Зурало, шедший сзади, останавливается возле жены.

 

Зурало. Дай мне нож.

Гюли. Зачем? Как я без ножа?

Зурало. Он мой. Дай мне. На минутку.

Гюли. Ну, вот, возьми.  (Отдаёт.)

Зурало. Прощайте, ромалэ! Я не хочу быть обузой. Простите меня. И за Гюли тоже.

Кто-то из цыган. Что он задумал?

Бар (догадавшись). Не делай этого, Зурало!

 

Зурало закалывает себя ножом.

 

Бар. Зурало! Что ты наделал?! (Подхватывает умирающего друга, бережно кладёт его на землю.)

Гюли. Это вы! Это вы отняли у меня мужа. Это ты, Чирикли!

Чирикли. Я? Ты отдала ему нож. Ты довела его.

Гюли. Не я, а рана. И дорога. Этот бесконечный путь. Он никогда не закончится.

Бар. Закончится.

Гюли. Нет. Никогда.

Бар. Не вноси панику, Гюли.

 

Патрина. Ромалэ! Отец! Я поняла, почему Бог карает нас.

Бар. И ты туда же? Не вноси смуту.

Кто-то из цыган. Пусть говорит.

Годявир. Пусть скажет.

Бар. Хорошо, пусть говорит. Говори, Патрина.

Патрина. Я не смуту. Я - мысль.

Бар. Тебе же сказано, говори.

Патрина. Отец! Ромалэ! Все беды в нас, от нас. Мы сами создаём себе трудности. Нам нужна родина. Мы не можем обходиться без дома.

Кто-то из цыган (с сарказмом). Самое время для таких разговоров!

Бар. Действительно, нашла подходящий момент.

 

Вдруг послышался и стал постепенно приближаться отдалённый стук лошадиных копыт.

 

Кто-то из цыган. Тихо, ромалэ! Вслушайтесь: сюда скачут кони.

2-й цыган. Откуда здесь взяться лошадям? Тебе послышалось.

Бар. Да цыц, ты! (Прислушивается.) Я тоже слышу.

 

Все замирают, напрягая слух. Стук лошадиных копыт становится отчётливей, громче.

 

Бар. Ромалэ! Нам не послышалось. Это, действительно, кони! И их много, судя по звуку. К нам приближается не косяк даже, а целый табун.

Кто-то из цыган. А вдруг это наш табун?

2-й цыган. Откуда ему взяться?

1-й цыган. Ах, если бы это был наш табун?!

2-й цыган. Смотрите! Уже видны очертания!

1-й цыган. Я вижу всадника. Он обгоняет табун. Он скачет к нам.

2-й цыган. Я тоже вижу.

Годявир. Кто он? Для чего мы ему?

Бар. Подожди, Годявир. Сейчас всё выяснится.

1-й цыган. Всадник спешивается.

2-й цыган. Бежит сюда.

Патрина. Да это же Янош! Мой Янош!

Бар. Янош? Откуда?

Патрина. Янош, я здесь!

 

Янош устремляется к Патрине. Отрывает её от земли, кружит на руках.

 

Янош. Патрина!

Патрина. Янош!

Янош. Патрина! Моя Патрина!

 

Ставит её на землю. Обнимает, целует. Она его в ответ.

 

Патрина. Как ты нашёл нас?

Янош. Как? (С улыбкой) К перевалу ведёт одна-единственная дорога.

Патрина. Действительно! А я не подумала. (Смеётся.)

Янош. Я пригнал табун табора.

Патрина (радостно). Не может быть!

Янош. Может.

Патрина. Ромалэ! Вы слышите?! Наши кони здесь! Мы спасены!

Кто-то из цыган. Я не ослышался? Наш табун здесь?

Патрина. Здесь. И твоя кобыла Зорька тоже.

Цыган. Радость-то какая, ромалэ!

Бар. Великая радость!

Чирикли. Жаль вот только, Зурало не дожил до этого счастливого часа. И Куч тоже.

Бар. Мы всегда будем помнить их. Мы их никогда не забудем.

 

Появляется Джура. Воззрился на Патрину.

 

Патрина. Джура?! Вот он, виновник наших бед!

Годявир. Так это ты украл наших коней?

Джура. Я. Не я.

 

Цыгане обступают Джуру, готовые на расправу.

 

Янош. Не трогайте его. Он помог мне угнать ваших коней у Бальтазара.

Бар. Значит, всё-таки Балтазар?

Патрина. Отец! Забудь на время о врагах. Благослови дочь. Объяви нас с Яношем мужем и женой.

 

Неожиданно из-за спин появляется Бахт. В руке у него ружьё.

 

Бахт. Не бывать этому!

Все опешили.

 

Бар. Бахт, ты?!

Бахт. Я. Или не узнаёшь?

Бар. Но ведь ты не испортишь нам праздник?

Бахт. Ещё как испорчу!

Бар. Мы тебе не позволим.

Бахт. Попытайтесь. (Взводит курок, вскидывает ружье.) Недотёпа-сынок, что молчишь? У тебя отобрали невесту, а ты это терпишь?

Джура. Патрина - невеста Яноша. Они любят друг друга.

Бахт. Это ничего не меняет. Я сватал её для тебя, и она должна быть твоей. Или ничьей. (Целится в Патрину.)

Джура. Отец, не делай этого. Отец, не стреляй.

 

Джура выступает вперёд, предвидя выстрел. Выстрел раздаётся. Джура заслоняет собой Патрину и падает, сражённый пулей.

Бахт от неожиданности произошедшего роняет ружьё на землю и обхватывает руками голову.

Цыгане обступают его, чтобы расправиться с ним. Но Бар останавливает их:

- Оставьте его! Он и так себя наказал. Поднимите Джуру.  Похороним цыгана с почестями.

 

Несколько цыган берут Джуру на руки, относят в сторону, кладут на землю. Звучит скорбная музыка. Постепенно она перерастает в гимн табора. Все поют неистово и исступлённо до самого последнего слова, последнего звука.

Медленно опускается занавес.

 

← вернуться назад